Флорентийка - Страница 35

– Вижу, вы им восхищены. Можно мне, в качестве… будущего зятя, дать вам один совет: пока не поздно, подарите ваши симпатии кому-нибудь другому. В июле нынешнего года Эдуард IV Английский подписал с герцогом Карлом договор, по которому обязуется высадиться во главе армии во Франции. А до 1 июля следующего года Бургундия, со своей стороны, должна выставить в помощь англичанам десять тысяч солдат. Таким образом, с Людовиком будет покончено, а Эдуард коронуется в Реймсе на французский престол, как того требует здравый смысл.

– Но не история! И ваш герцог готов отдать англичанам корону Людовика Святого, своего собственного предка? По-моему, это роковая ошибка. Ведь в свое время герцог Филипп Добрый, чтобы отстранить от наследства Карла VII, признал французским королем малолетнего Генриха. Но это не принесло ему удачи… Кто знает, может быть, тогда объявится новая Жанна д'Арк… Так или иначе, ошибиться в выборе короля всегда опасно. К тому же Людовик XI не сказал еще последнего слова. Будьте уверены в одном: Лоренцо хорошо взвесил все обстоятельства… и все же отказал вашему государю!

– Ну и что же! Он мог ошибиться! Не забывайте, что родная сестра Людовика XI, герцогиня Иоланда Савойская, является союзницей Бургундии. В ее пользу она подписала соглашение с герцогом Миланским, кстати сказать, вашим союзником.

– Но не нашим другом. Что за верного союзника вы приобрели в его лице! Этот пустоголовый Галеаццо Мария унаследовал от Сфорца лишь имя. Он ни в чем не походит на своего отца, великого Франческо, который был другом Людовика XI. Мысли герцога заняты лишь фавориткой, прекрасной Лючией Марлиани. В письмах, которые он адресует монсеньору Лоренцо, только и речи, что о прозрачном корунде, принадлежащем Медичи. Миланец во что бы то ни стало хочет заполучить его для своей пассии. Словом, вашего герцога ждет впереди немало сюрпризов…

– Кто от них застрахован, когда имеешь дело с женщиной!

Внезапно спохватившись, Селонже покраснел и замолчал. Мужчины подошли к порталу дворца. Пламя факелов, освещающих вход, плясало под порывами ледяного ветра. Бельтрами взялся за тяжелый бронзовый молоточек в форме львиной головы. Раздался глубокий и гулкий звук.

Как только слуга открыл дверь, Франческо отступил, чтобы пропустить незваного гостя.

– Теперь остается лишь узнать, кого из нас ждет сюрприз, – серьезно произнес он.

Приближалось время ужина, и Фьора ждала отца в просторном зале. Неподалеку от камина был накрыт стол. Сидя за шахматной доской, сделанной из черного дерева, слоновой кости и золота, Фьора и Хатун так увлеклись игрой, что даже не услышали легкого скрипа двери. Лишь Леонарда, которая вышивала, устроившись неподалеку от девушек, подняла голову и увидела обоих мужчин. Но Бельтрами сделал ей знак молчать, чтобы не нарушать представшую пред глазами очаровательную картину…

Яркие отблески пламени дрожали на шелковистых волосах Фьоры, на золоте украшений, на темно-красной ткани платья. Длинные ресницы бросали едва заметную тень на бархатистую кожу щек, свежие губы были полураскрыты. Всецело захваченная игрой, девушка машинально покусывала блестящими белыми зубами свой тоненький пальчик. Сидящая напротив Хатун в ярко-синем длинном платье напоминала волшебного духа из восточной сказки.

Сердце Бельтрами вдруг тревожно сжалось. Если бы этот светлый миг продлился вечно, если бы ничто не смогло нарушить его душевного покоя, уверенности в счастье своего ребенка. Франческо не нужно было даже оборачиваться, чтобы представить себе, каким жадным взором чужестранец смотрел на его дочь. Как могло случиться, что, будучи совсем еще юной девушкой, она смогла внушить ему такую страсть?..

И в первый раз Франческо Бельтрами решился взглянуть на Фьору другими глазами: тонкая талия, высокая грудь, обтянутая блестящим шелком платья, нежная, изящная рука, перебирающая шахматные фигуры… Мысль о том, что какой-то мужчина желает завладеть этим чудом красоты и грации, казалась Франческо кощунственной… Ему внезапно захотелось позвать слуг и приказать им выкинуть из дома дерзкого бургундца… но Хатун уже заметила вошедших и сделала знак Фьоре. Та подняла глаза и вскочила со стула…

– Отец, – весело упрекнула она его, – что-то ты сегодня задержался…

Внезапно девушка заметила Филиппа, который возвышался за спиной Бельтрами, и щеки ее запылали. Чтобы скрыть смущение, она сделала реверанс.

– Я не знала, что у нас будет гость, – пробормотала она. – Тебе надо было предупредить заранее.

– Визит в ваш дом неожидан для меня самого, – спокойно сказал Филипп. – Простите, мадемуазель, если он застиг вас врасплох. Но, вероятно, я недолго останусь… вашим гостем.

– Дама Леонарда, – сказал Бельтрами, – оставьте нас. И ты тоже, Хатун.

Несмотря на то, что в глазах обеих женщин читался немой вопрос, они, ни слова не говоря, вышли из комнаты, оставив Фьору наедине с мужчинами. Как только дверь за ними закрылась, Бельтрами взял дочь за руку и подвел к стулу, с которого она только что встала.

– Сядь, дитя мое, – тихо произнес он. – Мы пришли сообщить тебе нечто очень серьезное… имеющее огромное значение для твоего будущего…

– Что же это?.. Что вы хотите мне сказать? Я даже не знаю, что и думать… – Фьора перевела взгляд с одного на другого.

– Да, да, конечно…

Бельтрами почувствовал, как его горло сжалось от волнения. Наступил решающий момент, момент, которого невозможно было избежать, так как бургундцу стала известна его тайна… Внезапно Франческо захотелось разом покончить со всем, ведь нет ничего хуже неопределенности. Селонже был почти незнаком Фьоре. Она никогда не согласится выйти за него… Она непременно отвергнет его домогательства, как отвергла ухаживания Луки Торнабуони. А потом, разве он не замечал, что дочь неравнодушна к Джулиано?